Пока мужчина пытался из себя выдавить слова, встала и плавно подошла к мальчику, лежащему на полу. Оценила рост того.
- Вот, ты бы вместо пыхтения там не по делу, лучше бы помог сначала. Сейчас бы не так тревожили рану. Ты посмотри, какая лужа крови натекла, - подняла подол платья, понимая, что подошвой вступила в медленно растекающуюся кровь.
- Ай-ай, - глухо произнесла, качая головой. Закрыла глаза и опустилась рядом с ребенком на колени. Прижала руки к груди в молитвенном жесте. Внутренне затихла на мгновение и, резко распахнув незрячие глаза, раскрыла объятия, выбрасывая руки вверх в молитвенном и просящем жесте. Мягким, грудным голосом, от самого сердца и тихо:
- Великая Матерь. Единая и извечная. Та, что была до. Та, что прибывает ныне. Та, что прибудет после. Я взываю к тебе и прошу о твоей милости. Услышь ступающую по Пути, осененному твоим присутствием. Услышь дочь свою. Услышь. Дева. Матерь. Старуха. Обрати свой взор на коленопреклоненную. Дай мне сил, дай мне знаний, дай мне зрения спасти дитя, - по мере воззвания, ощущала, как на ладонях образуются, разрастаясь два сначала теплых, будто, шарика. По росту те становились все горячее и горячее, обжигая кожу. Дождавшись пика, опустила руки к ребенку и начала вставать с колен. За поднимающимися руками, словно, залитое в стекло, недвижимо, стало подниматься и тело мальчика.
Встав на ноги, перенесла, по-прежнему не касаясь, дитя на кушетку. Положила на живот. Услышав последнее бормотание мужчины, скоро обернулась к тому, хмуря брови и сверкая на него темным, настолько темным, что ближе к черноте, звездным небом, заволокшим глаза. Шевеля лишь одними губами, без звука произнесла, зная, что в голове ребенка-мужа в это время тысячей осколков и громом разнеслись ее слова:
- Не смей, или я отрежу тебе язык и принадлежность твою к роду Охотника-Бога. Да прибью над входом в твой же кабинет, - вернув внимание к ребенку, сжала кулаки, временно гася разливающееся из низ серебро. Знакомым движением вытащила из ножен, что на левом боку, короткий самодельный кинжал. Умелыми движениями распорола одежду, обнажая спину. Убрала остатки ткани. Сжала губы. Подняла руку, раскрыла ладонь со струящимся из центра легковесным, будто бы расплавленным, облачком серебра. Чуть свела пальцы, сгущая его. Зашептала неслышно и, закончив, бросила в мужчину сгустком серебрящимся.
- Встань. Подай мне из сумки бутылёк с черной жидкостью. Там же достань ступку и разотри из мешочка кожаного горсть цветов сиреневых, порошок туда добавь, пахучий, серой несет. В сумке слева. Мерные ложки три. И залей прозрачной жидкостью из бутылочки с надписями. Рядом с ложкой, - отдав распоряжения, наклонилась над спиной ребенка, поводя руками и шепча, шепча. В унисон с голосами, что бились в сознании мальчика.