Первое, что ощутил Торбьёрн, очухиваясь, - ужасно ноющая головная боль. Потом к ней добавилась боль во всём теле.
- Что тут случилось, - задал по большей части риторический вопрос мужчина, потому что отвечать на него было некому.
Постепенно Хольмгрен вспомнил, что тут произошло. Приходила стрёмная тётка, шандарахнула его об стенку, хотела принести его подопечного в жертву… Райнс!
Кряхтя и постанывая от боли, Тор кое-как поднялся на ноги и, пошатываясь как после хорошей пьянки, на заплетающихся ногах подскочил к кушетке. Герарт лежал на ней лицом вниз, весь почему-то в бинтах. Эта ведьма вырезала у него какие-то органы? Живьём?!
Торб наклонился к мальчику и прислушался к его дыханию. Вроде дышит? И чем-то изрядно воняет. Принюхавшись, мужчина понял, что это пахнут бинты. Что это, бальзамический состав? Тётка хотела сделать из него мумию, но… что-то её отвлекло?
Бедный мальчик. Мало того, что сам ущербный и трудный подросток, так ещё и в первый день на факультете столкнуться с чокнутой женщиной, торгующей детскими органами! Что она вырезала у него, почку?
- Один Всемогущий, - простонал Торб, присаживаясь рядом на кушетку и обхватывая гудящую голову руками. Почему она не убила их? Или ритуал того не предполагал? Нужно срочно сообщить обо всём директору! Как минимум о том, что в замке ходят посторонние. А если не посторонние? Торбьёрн с содроганием сердца вспомнил вчерашнее происшествие на мосту. Эти тентакли из панночки, вцепившиеся в него, разверзнутая пасть портала, трухлявая рука, утащившая директора с панночкой… И на следующий день как ни в чём не бывало собранный директор, восседающий в своём кресле и деловито раздающий инструктаж новому персоналу. В этой школе явно происходит какая-то дичь, и Торб бы не удивился, узнав, что присутствие в замке женщины прекрасно ведомо директору.
Машинально погладив бедного мальчика по волосам, Торб с удивлением заметил повязки и на своих руках.
- Что за ерунда, - в смятении буркнул Тор, пытаясь избавиться от бинтов. Наконец, ему удалось сдёрнуть с себя воняющие такой же гадостью, как у Герарта, бинты и отметить под ними свежие порезы. С трудом ему удалось вспомнить, что именно туда попали осколки от бутылки – последнее. Что он помнил перед потерей сознания. Что, тётка пожалела его и подлечила? Ну потому что, объективно, в предплечьях не было никаких органов, которые можно было изъять.
Но на всякий случай Торб подвигал руками, проверяя, шевелятся ли они. Вроде нормально функционировали. По привычке потянулся было за палочкой и… не обнаружил её на привычном месте. Мужчина подскочил, как ужаленный, обшаривая всё вокруг в поисках своего орудия. Но палочки нигде не было. А ведь та ведьма её забирала…
- Чёрт! Чёрт, вот же сука! - прошипел Торб, ударяя ребром ладони о письменный стол. Теперь у него не было возможности даже послать записку директору или заживить собственные раны.
На столе мужчина обнаружил записку о необходимости лечения и осмотра у колдомедика. Явно эта психанутая баба писала! «Лечения», так это теперь называется? Да уж, сама доброта! «Я тут у вас пару почек отняла, но вы поговорите с колдомедиком, может поможет чем. Вы там держитесь», - именно так расшифровал послание Хольмгрен и хотел было разорвать записку, но потом решил, что это улика, и сложил её в карман.
Но сообщить последнему о происшествии всё же стоило. По-хорошему, надо было и Райнса туда доставить, но бедному мальчику нужен отдых. И надо придумать, как вернуть его почки. И что там ещё утащила у него эта злобная писюкатая тётка.
Так что, наплевав на ноющую боль по всему телу и раскалывающуюся голову, – явно последствия удара, а может ещё и разряда, которым его чокнутая баба шибанула – Торб, всё так же пошатываясь, написал короткую записку и положил её возле головы пацана.
«Герарт, не волнуйся, всё будет хорошо. Лежи и не двигайся, я скоро вернусь».
А затем бросил ещё раз взгляд на Райнса и вышел из кабинета, осторожно прикрывая дверь.
Отредактировано Торбьёрн Хольмгрен (2018-09-30 17:51:37)