Покачала головой на слова привратника.
- Гостья. Путница. Дева. Мать. Старуха. Не дано тебе понять или познать, кто есть я и имя мне. Последний раз прошу, впусти меня тот, кто стоит у врат, впусти ту, что ко вратам не просительницей пришла, но с помощью отроку, что обитает и храним замком сим, - в последний раз, как и сказано было, обратилась не хозяйкой, но гостьей к неусыпному защитнику дома и детей его.
- Не слышишь зов ты, что брошен в мир был. Так прочти его, о Йорвик, - скользнула рукой в карман платья, доставая оттуда записки мужа-ребенка. Развернула листок, показывая привратнику, и тут же на память прочла.
- Витарр, сын отца своего. О помощи взываю. Услышь меня, что складно рукой не владея, творит надписи на пергаменте сем. Ученик мой, ранен зело. Во крови он. Жду тебя, друг мой. В покоях декана, что голова тут. В доме славной и вечной Скульд. Гобелену, Йорвику Шепчущему, что покой хранит честью и славой, поведай о зове мной брошенном. А коли не пропустит тебя, Йорвик Упрямец, воспали телеса его огнем земным, до пор тех, покуда не осыплются прахом засовы-запоры к ногам твоим, - прибрала пергамент в карман платья обратно.
- Так знай же, о Йорвик. Не Витарр я. Та я, кто помочь в силах. Витарр-муж где? То неведомо мне. Пришла по зову. И по зову пустить прошу. Раз последний, - звук в просьбу вдохнув, замолчала в ответа ожидании.